Уважаемые участники Международной конференции!
Развитие российского сектора Баренцева/Евроарктического региона осуществляется в общем контексте стратегии развития Арктической зоны, и как её неотъемлемая часть. Стратегия имеет множество аспектов, вы это знаете лучше меня, но сегодня хочу остановиться на политике развития с низким уровнем выбросов парниковых газов и адаптации к климатическим изменениям.
Буду говорить об отдельных рамочных чертах, так как, несмотря на широкое обсуждение, многие из коллег горнопромышленников недостаточно внимательно следят за научными публикациями, сводными отчетами международных организаций, нормативно-правовыми актами. А уже в ближайшее время предприятиям горнодобывающих отраслей придётся выполнять комплекс новых функций.
В текущем году произошло немало важных событий, связанных с переходом к низкоуглеродному развитию и адаптации к изменению климата.
Принят Федеральный закон [от 2.07.2021 № 296-ФЗ] «Об ограничении выбросов парниковых газов». Закон получился «на вырост», так как сначала проект закона был встречен бизнесом в штыки. В результате жарких дискуссий, в том числе и в Государственной Думе, в проекте стало больше недоговорённостей, которые станут постепенно устранять внесением изменений в закон или нормативными актами Правительства. Жизнь по этому закону потребует подсчёта выбросов, которые станут юридической основой для дополнительных платежей, налогообложения и, надеемся, льгот.
29 октября Правительство утвердило «Стратегию социально-экономического развития России с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года». Проект стратегии также прошел длинный путь согласований
и переделок. В итоге получился добротный документ, но его результативность определится Программами и проектами по его реализации.
Целевой сценарий стратегии приводит к сокращению нетто-выбросов парниковых газов к 2050 году до 630 миллионов тонн эквивалента СО2, то есть в 2,5 раза по сравнению с 2019 годом, и более, чем в 3 раза при реализации инерционного сценария. Таким образом, низкоуглеродная стратегия России выглядит достаточно амбициозно и при этом свободна от прожектёрства. Но декларируемые обязательства включают условия, которые Россия оговаривает при выборе интенсивного сценария в качестве целевого. Они разумны и понятны каждому здравомыслящему человеку. Приведу их в сокращённом виде.
Во-первых, каждая страна вправе выбирать способ сокращения эмиссий парниковых газов.
Во-вторых, большая гидроэнергетика и атомная энергетика должны быть отнесены к низкоуглеродной энергетике, что важно для инвестиций в строительство новых объектов.
В-третьих, вклад поглощения углерода лесами следует оценивать на основе общей объективной методики.
Конечно, при этом надо учесть, сколько парникового газа выбрасывается лесными и торфяными пожарами. Это немало и может существенно уменьшить эффект от поглощения парниковых газов российскими лесами.
В-четвертых, российские стандарты климатического регулирования (таксономия зелёных проектов, сертификаты происхождения электроэнергии, механизмы верификации результатов реализации зелёных проектов) должны соответствовать международным стандартам и, что важно, признаваться таковыми за рубежом, в частности в Евросоюзе.
И в-пятых, система одобрения, финансирования и признания результатов выполнения зелёных проектов должна быть глобальной и общей. Иначе в торговых междоусобицах будут похоронены соглашения ВТО.
Ещё одно событие завершилось совсем недавно – это 26-я Конференция ООН по климату. Россия направила на конференцию большую делегацию (19 человек) во главе с Заместителем Председателя Правительства
Оверчуком А.Л.
Стоит также выделить, на мой взгляд, и другие знаковые события, о которых не так много говорят, пишут и показывают, но из которых надо сделать правильные выводы.
Первое из таких событий – Присуждение Нобелевской премии по физике в 2021 году за физическое моделирование земного климата, количественный анализ вариаций и надежный прогноз глобального потепления. Исследования нобелевских лауреатов – С. Манабэ, К. Хассельмана и Дж. Паризи – привели к созданию математических моделей, адекватно описывающих сильную зависимость профиля приземной температуры от содержания СО2. Ряд наших учёные и просто любознательных граждан к утверждениям о глобальном потеплении часто относятся скептически. Теперь появился повод еще раз обдумать свою точку зрения с учетом не только присуждения нобелевской премии по физике, но вспомнив научные труды советско-российского учёного, выдающегося климатолога Михаила Ивановича Будыко. Еще в 60-е годы прошлого века Михаил Иванович предсказал глобальный рост температуры и ускорение таяния арктических льдов. К сожалению, нередко на форумах и парламентских мероприятиях наши эксперты противопоставляют серьёзным научным работам лишь свои экспертные суждения, не основанные на научных исследованиях. Наша наука, к тому же северная, должна быть лидером, особенно в Арктическом регионе и должна заботиться о подготовке нового поколения специалистов в этой весьма динамичной области знаний.
Второе событие – выпуск международной группой экспертов по изменению климата отчёта «Климатические изменения 2021. Физические основы». Отчёт, подготовленный на основании огромного объема наблюдений и научных публикаций, подтверждает, что именно деятельность человечества привела к изменению климата, и что скорость этих изменений будет возрастать. Критики этой позиции, к сожалению, кроме оценочных суждений ничего противопоставить не могут. Таким образом, на уровне науки, нам приходится принимать позицию мирового научного сообщества. А если вдруг выступаем с альтернативными или просто другими мнениями, то нас просто не слышат.
Третье событие – аномально высокий рост цен на природный газ в Европе. Комментировали эту ситуацию многие и по-всякому, но есть еще один аспект, на мой взгляд, связанный с политикой энергетического перехода. Зависимость энергетики Евросоюза от импорта ископаемых энергоносителей стремится к полной. Закрытие угольной и атомной генерации уменьшает поступления от углеродного налога, снижает стоимость углеродных единиц и лишает солнечную и ветряную энергетику резервных мощностей. Экономическое восстановление началось с инфляции на фоне волн пандемического прибоя. Чтобы не отстать от всех и обеспечить средства на энергопереход, разгоняется цена на природный газ. С такой же кратностью взлетают цены на электроэнергию. При этом надо помнить, что входная цена природного газа заметно ниже цены газа для промышленности и значительно ниже для домохозяйств. В результате база адвалорных налогов в некоторых странах Евросоюза увеличилась минимум в три раза. Далее Еврокомиссия и Европарламент объявляют, что переход на возобновляемые источники энергии надо ускорить, а высокие затраты на газ и электроэнергию перераспределить между другими налогами. Таким образом, источник финансирования «озеленения» экономики создан. И, наконец, остаётся назначить виновного. Но это, как вы понимаете, для ЕС самое простое.
Четвёртое событие – так называемый, трансграничный углеродный налог, о введении которого объявил Евросоюз. Российские экспортёры углеводородов, металлопродукции, минеральных удобрений, цемента, электроэнергии, природного и сжиженного природного газа были обеспокоены этой инициативой. Еврокомиссия считает свою инициативу не налогом, а экономической корректировкой. В условиях форсированного перехода Евросоюза к углеродной нейтральности, важно выровнять условия конкуренции между европейскими производителями, которые уплачивают углеродный налог и приобретают на бирже квоты на выброс парниковых газов, это с одной стороны, а с другой стороны, зарубежными производителями, которые экспортируют продукцию в Евросоюз по ценам, не отягощённым углеродными платежами. Данная мера, по выводам Еврокомиссии, должна препятствовать бегству бизнеса в страны, где углеродная политика мягче.
Поэтому для искупления «углеродного греха» экспортёр обязан на объем углеродного следа приобретать индульгенции в виде сертификата по биржевой цене углеродных единиц. Очевидно, Евросоюз не станет объединять системы торговли углеродными квотами с Россией. Поэтому нам остаётся одно — создавать свою аналогичную систему. Но цена нашей углеродной единицы ещё долгое время будет ниже европейской на порядок, к тому же европейская будет расти, так что российскому экспортеру придётся платить углеродную пошлину и здесь, и там.
Пятое событие – Глобальная метановая инициатива, которую выдвинули США и Евросоюз. К форуму в Глазго к ней присоединились более ста стран мира. Соглашение предусматривает снижение выбросов метана на 30 процентов к 2030 году. Акцент делается на выбросах метана при добыче, транспортировке и использованию нефти и природного газа, в том числе СПГ.
По утечкам метана Россию считают мировым лидером, за ней идет Китай и Индия. Выбросы определяют по результатам спутниковых измерений. Россия, снова, к сожалению, этим данным ничего противопоставить не может. В международном консорциуме по метановым утечкам мы, кажется, тоже не участвуем.
Поскольку парниковый эффект метана в 100 раз больше, чем у двуокиси углерода, претензии по поводу метана к нам будут расти. И если пока утечки метана не входят в углеродный след экспортируемого природного газа по трубам и в виде СПГ, то перспектива со временем платить трансграничный углеродный налог за экспортируемый газ, вполне реальна.
Со временем добавят эмиссии метана при таянии вечной мерзлоты в связи с хозяйственной деятельностью в Арктической зоне, разложении растительных остатков и листвы в диких лесах, а затем, возможно, очередь дойдёт и до жёсткого регулирования животноводства.
Уважаемые коллеги! Ассоциация «Горнопромышленники России» в сотрудничестве с Российским союзом промышленников и предпринимателей и Торгово-промышленной палатой Российской Федерации намерены стать центром координации для оказания помощи предприятиям минерально-промышленного комплекса в реализации стратегии низкоуглеродного развития. Будем рады сотрудничеству с организациями вашего замечательного региона.